Выставки в Третьяковке, что в Лаврушинском
Две выставки в инженерном корпусе.
На третьем этаже — «Павел Кузнецов. Сны наяву».
«Пушбол», 1931г.
Из серии литографий «Горная Бухара».
Два зала довольно плотной развески, многих работ никогда не видел даже в альбомах.
Выставка охватывает всю творческую жизнь автора — гобеленовую скорбь в духе Борисова-Мусатова, степной фовизм, жанровые поиски, близкие то к Пахомову, то к группе ОСТ (одна из них — в заглавии) и живые лиричные пейзажи в конце.
Для меня самой близкой и ценной на выставке оказалась книжная и печатная графика, особенно серия про Бухару, состоящая из монохромных и раскрашенных литографий. В них нет композиционной неопределённости и незавершённости, которая смущает в иных живописных работах.
Рекомендую к посещению, Кузнецова показывают редко.
До 13-го декабря.
На втором этаже — «Симон Ушаков. Царский изограф».
Симон Ушаков, Архангел Михаил попирающий дьявола, 1676г.
Ушаков — знаковая фигура в русском искусстве, именно с ним связывают появление натуралистичного изображения, так назваемого «живоподобия». В телесную форму облекались не только иконописные образы, появились также парсуны (от латинского persona) — по сути это первые портретные изображения реальных людей в нашей художественной традиции.
Экспозиция очень обстоятельная, много работ самого Ушакова, его учеников и современников. Ожидаемо расстроило то, что мало собственно живописи. По ощущению это скорее прикладное искусство, ремесло высочайшего уровня — тонкие орнаменты, красивые цвета, всё чинно и аккуратно. Но нет ощущения чуда, ощущения неземного, которое есть в лучших работах Рублёва, Дионисия, в иконах псковской и новгородской школы XIV-XV веков. Не окно в другой мир, а скорее иллюстрация к тексту. Зато очень интересно рассматривать архитектуру на дальних планах, которая в этот период тоже превратилась из символической в настоящую.
До 10-го января.
В залах графики основного здания галереи недавно открылась выставка «Материалы и техники гравюры. Ксилография».
Илларион Голицын, «Клён расцветает. Весна».
Василий Корень, лист из Библии. ораскрашенная ксилография, XVIII век.
Выставка с образовательным посылом, хорошей подборкой работ и слабым оформлением, которое становится нехорошей традицией для этих залов. Почти нет информации о тонкостях техники (так же, как на выставке «Основы графики: бумага и дерево, шелк и стекло»), у некоторых работ перепутаны таблички, а сами таблички прибиты гвоздями. Это всё расстраивает, потому что тема и сами работы очень интересны. Человеку знающему это не сильно помешает, он и так в курсе технологии, а для новичка это будет серъёзной преградой в понимании работ. В Германии на выставке Кирхнера я видел вот такой стенд, объясняющий разницу между высокой и глубокой печатью:
Очень хочется, чтобы в залах графики стали доносить информацию так же просто и доступно, стали уважать и ценить посетителя.
Из самого запомнившегося — замечательный Илларион Голицын (всё висевшее рядом с ним выглядело грубовато), работы Симонович-Ефимовой, удивительно напоминающие всё того же Кирхнера, театральная афиша Тории Киёмицу (XVIIIв.), похожая на обложку комикса, прекрасная веймарская книга Флоренских, листы из библии Василия Кореня и конечно Фаворский.
Кроме того много интересного чисто технически — многоцветные, репродукционного толка линогравюры Соколова и совершенно невероятные по технике ксилографии Матэ, повторяющие карандашные рисунки Репина и Серова.
До 15-го мая.
На третьем этаже — «Павел Кузнецов. Сны наяву».
«Пушбол», 1931г.
Из серии литографий «Горная Бухара».
Два зала довольно плотной развески, многих работ никогда не видел даже в альбомах.
Выставка охватывает всю творческую жизнь автора — гобеленовую скорбь в духе Борисова-Мусатова, степной фовизм, жанровые поиски, близкие то к Пахомову, то к группе ОСТ (одна из них — в заглавии) и живые лиричные пейзажи в конце.
Для меня самой близкой и ценной на выставке оказалась книжная и печатная графика, особенно серия про Бухару, состоящая из монохромных и раскрашенных литографий. В них нет композиционной неопределённости и незавершённости, которая смущает в иных живописных работах.
Рекомендую к посещению, Кузнецова показывают редко.
До 13-го декабря.
На втором этаже — «Симон Ушаков. Царский изограф».
Симон Ушаков, Архангел Михаил попирающий дьявола, 1676г.
Ушаков — знаковая фигура в русском искусстве, именно с ним связывают появление натуралистичного изображения, так назваемого «живоподобия». В телесную форму облекались не только иконописные образы, появились также парсуны (от латинского persona) — по сути это первые портретные изображения реальных людей в нашей художественной традиции.
Экспозиция очень обстоятельная, много работ самого Ушакова, его учеников и современников. Ожидаемо расстроило то, что мало собственно живописи. По ощущению это скорее прикладное искусство, ремесло высочайшего уровня — тонкие орнаменты, красивые цвета, всё чинно и аккуратно. Но нет ощущения чуда, ощущения неземного, которое есть в лучших работах Рублёва, Дионисия, в иконах псковской и новгородской школы XIV-XV веков. Не окно в другой мир, а скорее иллюстрация к тексту. Зато очень интересно рассматривать архитектуру на дальних планах, которая в этот период тоже превратилась из символической в настоящую.
До 10-го января.
В залах графики основного здания галереи недавно открылась выставка «Материалы и техники гравюры. Ксилография».
Илларион Голицын, «Клён расцветает. Весна».
Василий Корень, лист из Библии. ораскрашенная ксилография, XVIII век.
Выставка с образовательным посылом, хорошей подборкой работ и слабым оформлением, которое становится нехорошей традицией для этих залов. Почти нет информации о тонкостях техники (так же, как на выставке «Основы графики: бумага и дерево, шелк и стекло»), у некоторых работ перепутаны таблички, а сами таблички прибиты гвоздями. Это всё расстраивает, потому что тема и сами работы очень интересны. Человеку знающему это не сильно помешает, он и так в курсе технологии, а для новичка это будет серъёзной преградой в понимании работ. В Германии на выставке Кирхнера я видел вот такой стенд, объясняющий разницу между высокой и глубокой печатью:
Очень хочется, чтобы в залах графики стали доносить информацию так же просто и доступно, стали уважать и ценить посетителя.
Из самого запомнившегося — замечательный Илларион Голицын (всё висевшее рядом с ним выглядело грубовато), работы Симонович-Ефимовой, удивительно напоминающие всё того же Кирхнера, театральная афиша Тории Киёмицу (XVIIIв.), похожая на обложку комикса, прекрасная веймарская книга Флоренских, листы из библии Василия Кореня и конечно Фаворский.
Кроме того много интересного чисто технически — многоцветные, репродукционного толка линогравюры Соколова и совершенно невероятные по технике ксилографии Матэ, повторяющие карандашные рисунки Репина и Серова.
До 15-го мая.
